Вечность, которая длится мгновение. Имена и лица, уже забытые, уже не всплывут в его памяти. И голоса, такие близкие, теперь звучат издалека. Всё прошло, промчалось, просочилось сквозь пальцы. Наши судьбы, когда-то пересечённые, отныне строго параллельны. Наша поступь замолкнет, как замолкают шум жизни с наступлением зимы. А как смеялись и болтали люди на улицах!.. Ничто не изменилось с того дня, когда он был еще полон жизни. Ни одна из повседневных мелочей не стала иной оттого, что человеческая душа, живая человеческая душа, искалечена насмерть. Все это было и раньше. Струилась вода фонтанов, чирикали воробьи под навесами крыш, так они чирикали вчера, так будут чирикать завтра. А он… он мертв.
Или нет? Казалось, но проспал всего лишь несколько часов, как вдруг резкой болью отдалось все в теле, он вновь чувствовал! Это конец мгновения старой жизни, начало новых мыслей, которое продлится для него вечность. Как странно, он не мог вспомнить ровным счетом ничего, что же было с ним до сего момента. Хотя, кое-что он помнил - свое имя. Дроссель Кейнс... Кажется, еще что-то о том, как мастерить кукол. Выходит, он мастер, творящий игрушки? Как забавно. В груди еще сохранилась далекая память о том, что когда-то внутри бились ощущения и эмоции. Теперь все как-то спокойно и пусто.. но так хорошо! Порыв ветерка приятно встрепенул его волосы, но он вновь не смог понять, холодный ли этот ветер или нет. Немного помедлив, он открыл глаза. Холодное небо цвета стали открылось его взору. Нельзя было понять, есть ли на нем облака или нет, оно имело приятный однотонный вид. Краем глаза он заметил голую ветку дерева и край темного ствола, так ярко контрастирующий с серым небом. Осень... Кейнс любил ее, вернее, думал, что любил, поскольку совершенно не помнил этого. Осень – время подвести итоги и проанализировать сбывшееся. А после этого – смыть проливным дождем все неудачи и вдохнуть свежий воздух будущего, в котором небо будет чистым и безоблачным, прозрачным и невесомым, каким бывает только осенью. Чистота... Он действительно очнулся после долгой тьмы, а его душа была пуста, словно белый лист бумаги. Чей-то голос звучал непривычно и немного жутковато после долгой тишины. Но прекрасный тембр голоса очень понравился мастеру. Он приложил немало усилий, чтобы подняться и сесть. Тело как-то странно скрипнуло. Дроссель осмотрел свои руки в белоснежных перчатках, синий камзол, а потом его взгляд упал на прекрасный лик. Она стояла, как ангел, ее спокойные фиалковые глаза смотрели на его как-то изучающе, но вполне довольно. Внезапно он захотел служить ей хоть всю вечность, лишь бы она хоть раз одарила его чудесной улыбкой... Приложив еще несколько усилий, чтобы освоиться в теле, мастер встал с твердого камня, на котором лежал, а потом сразу встал на одно колено, склоняя голову.
- Я клянусь, госпожа, я буду служить тебе, моя верность будет нескончаема, и что бы вы ни приказали, я исполню... - собственный голос прозвучал совершенно отчужденно. Он даже забыл, как он звучит!
От скверны... Я очищен! О, боги, вы даровали мне свою милость! Благодарю вас.. и вас, моя госпожа! Отныне моя жизнь в ваших руках... Оглядевшись, Кейнс понял, что они находятся на кладбище. Травой зарастают могилы, — давностью зарастает боль. Ветер зализал следы ушедших, — время залижет и кровяную боль, и память тех, кто не дождался родимых и не дождётся, потому что коротка человеческая жизнь и не много всем нам суждено истоптать травы…

Стоило привыкнуть к ощущениям, творящимся у его внутри. Вернее, к полному их отсутствию. Юноше было так спокойно и приятно, словно он провалился в какую-то легкую дрему и ему снится этот совершенный мир. Очиститься от скверны... Как он был благодарен госпоже за сию доброту. Пожалуй, верным способом отблагодарить ее была верная служба. Да, он станет для нее преданным слугой, она не пожалеет о том, что выбрала именно его! Пожалуй, только стоит сперва разобраться в себе, поскольку все так кажется теперь словно в новинку... Но это воистину необыкновенные ощущения.
- Теперь ты - мой верный слуга. Ты ведь умеешь делать кукол, верно?
Она назвала Кейнса по имени. Как приятно было слышать его из уст столь великолепной девушки. Дроссель встрепенулся, услышав о куклах, но виду не подал. Как она узнала?... ах, наверняка ей и в самом деле все известно, ведь она дала мне второй шанс. Говоря о скверне, она подразумевала мое прошлое... Очистив меня от него, это значит, очищение от скверны? Наверное, случилось и впрямь что-то жуткое, я не хочу вспоминать. я хочу сохранить надолго подобное ощущение, как сейчас.
-Да, госпожа... Я учился делать кукол с детства, но... Я не помню обстоятельств, но, кажется, людям нравились мои игрушки. - неуверенно промолвил юноша, опуская взгляд.
Леди была просто прекрасна, даже один взгляд на нее сравнивался с подобием греха. Она чиста и невинна, как белая лилия. Она была так же хрупка, как сей цветок - резкий порыв ветра качнул ее, как бутон. Однако, сам мастер ничего не ощущал - вот еще одна странность, к которой стоит привыкнуть. Как забавно... меня, наверное, долго пугать это, но я не боюсь... Рядом с госпожой мне ничего не страшно. Она и впрямь ангел. Увидев белые крылья за спиной, Дроссель лишь широко распахнул глаза, смотря на великолепие, открывшееся ему. Ну кто способен остаться равнодушным, когда видит неземное чудо? Яркие белые перья так и выделялись чистотой на фоне черного кладбища и невзрачных камней. Весь этот мир мгновенно казался прогнившим до основания, поскольку чище ангела не могло быть ничего.
- Путь очищения завершен, теперь ты обязан служить мне. Если станешь послушным, я буду поощрять тебя... Но ты должен поклясться мне, что не станешь искать ответов на свое прошлое. Ты меня понял?
Дроссель внимал каждому ее слову, боясь пропустить  хоть одно. Приятный нежный голос лился ручьем, лаская слух. Он хотел слушать его еще и еще.
- Да, моя госпожа. Я стану для вас кем угодно, только прикажите. И я клянусь, что не стану искать нити прошлого. Я благодарен вам за нынешнюю жизнь. - Кейнс склонился перед ангелом, желая показать свою покорность.
Все так, и никак иначе. Все существование напоминало течение медленной реки. Вот и он плыл по ней, совершенно не сопротивляясь. Воля господина - русло, юноша понимал, что теперь его задачей является именно служба прекрасному ангелу. Да ему повезло - вряд ли кто мог похвастаться тем, что хоть раз в жизни встречал такое создание света. Все же они и впрямь существуют... Когда он ощутил руки девушки на своей щеке, то напрягся. Легкие прикосновение, подобные теплому ветерку, они будоражили сознание... Он послушно разрешил покрутить голову. Когда та обернулась вокруг своей оси, юноша даже не слишком удивился. Наверняка, это очередной дар ангела. Да, так и есть, она решила сделать его особенным. Дроссель прикрыл глаза, пытась сохранить в памяти прикосновения госпожи.
- Ты что-нибудь почувствовал, мой кукольник? Ты не ослышался. Я хочу, чтобы ты делал мне кукол. Много и самых разнообразных. Пройдешь испытание, и я доверю тебе более сложную работу.
Вновь это ощущение, будто его вновь вернули к жизни. Куклы! Да он мечтал об этом всю свою жизнь! Помнится, ему что-то мешало, но уже и не вспомнить что. Но зачем думать о чем-то постороннем, к тому же полным неприятных отпечатков в памяти. Теперь же все в руках Кейнса или кукольника, как назвала его хозяйка. Нет сомнений в том, что теперь Дроссель станет стараться изо всех сил, чтобы оправдать доверие. Да, безутешный идеалист-романтик, самый тяжелый случай, который можно только представить. Но у него не было эмоций - а это огромный плюс, ведь они только мешают мыслить, сбивают ход любой идеи и заставляют принимать неверные решения.
- Нет, госпожа, я... Чувствовал только ваши приятные руки. - медленно проговорил он. - Моя леди! Я сделаю вам всевозможных кукол, каких только пожелаете! Клянусь, я стану вашим мастером, а вы соберете самую большую коллекцию кукол, прекрасных кукол - я добьюсь этого! Только скажите, какое испытание я должен пройти?
Госпожа стояла за его спиной, он чувствовал это. Некая связь между творцом и созданием, это как некая ниточка, соединяющая их сквозь время и пространство. Он понимал, что хозяйке крайне неприятно находиться на этом ветру, но она не приказывала ничего своему слуге, поэтому он должен покорно дожидаться ее решения о дальнейших действиях. Кукольник поднял руку, сгибая и разгибая пальцы, осознавая, что вновь может двигаться. Чудесные ощущения... Ему не терпелось начать свою работу, где-нибудь в тихом месте, где никто не потревожит. Пожалуй, откуда-то издалека может звучать тихая музыка, как сейчас. Он навсегда запомнит этот день, день своего перерождения, очищения от скверны. Разве можно забыть эти чудесные глаза и прикосновения рук ангела?

Дроссель задумчиво оглядывался по сторонам - все казалось ему каким-то необычным, словно другим. Но что могло измениться? Наверное, он сам? Осторожно протянув руки вперед, юноша посмотрел на них, а потом провел по своему телу, пытаясь разобраться во всем. Все так, как обычно, только... Аккуратно стянув перчатку, кукольник посмотрел на руку. Вместо привычных пальцев обнаружились деревянные шарниры, имитирующие руку. Возможно, он был удивлен, только принял все, словно это и должно быть именно так, и никак иначе. Дроссель надел перчатку обратно, как за спиной прозвучал незнакомый голос. Вместо госпожи рядом стоял высокий светловолосый мужчина, вот только глаза у него были такие же...
- У меня два обличия, оба ты должен запомнить и служить мне, в каком бы я не предстал перед тобой. Идем, нет смысла задерживаться здесь.
Дроссель кивнул, делая медленный шаг, потом другой. Далее он шел уже более уверенно, стараясь не отставать от своего хозяина. Вероятно, ощущения, все же присутствующие внутри, могли ознаменовать его восторг и желание скорее что-то сделать для господина. Тот пожелал подняться в часовню. Дроссель чуть приостановился, у подножия этого сооружения, напоминавшей башню. Здание было давно заброшено, хотя камень крепкий - до сих пор не дрогнул, только тронулся растительностью, а так же спрятался за лозами дикого винограда в переплетении с хмелем. Дверь уже еле держалась на петлях, но при этом они сильно проржавели, что затрудняло ее открытие. За дверью открылся зияющий чернотой проход, совершенно не манящий к себе. Но господин уже шагнул туда и растворился во мраке, поэтому кукольник поспешил не отставать. Чем быстрее они будут идти, тем скорее выберутся из темноты. Даже не видя лорда, Кейнс чувствовал его, поэтому держался как можно ближе, чтобы не отстать, но не так близко, чтобы случайно наступить ему на пятки. Наконец, они выбрались на свет, но только все небо еще сильнее затянуло тучами. А затем пошел дождь. Дроссель никогда бы не подумал, что будет рад слышать его шелест. Словно какая-то жизненная сила, дождь наполнял все вокруг своей свежестью и прохладой, которую кукольник уже не мог ощущать. Но это не мешало ему наслаждаться великолепием природы. Он так соскучился по всему этому... а раньше даже не замечал, что это может быть настолько прекрасным. Рыжий юноша пытался понять, нравится ли господину дождь, но понял одно - здесь не было ветра, а, значит, тот не замерзал. Устремив свой взгляд вдаль, Кейнс смотрел, как крупные капли шуршат по грязно-охристой листве, устилающий подножия деревьев... Колеи от экипажа сейчас совсем развезет, так что будет весьма проблематично проехать по ним не застряв. Теперь начинаешь замечать все мелочи и наблюдать за ними, полностью погружаясь в приятную атмосферу. Хотелось остаться здесь подольше, не думать больше о чем-то обыденном, просто наслаждаться спокойствием и чувствовать через природу, ибо душа мастера больше не испытывала никаких эмоций. Ему только нравилось все красивое. его раздумья были прерваны голосом хозяина. Кажется, он что-то говорил... Нет, он все слышал, как иначе.
- Тебе здесь нравится? Не хватает только музыки... Впервые я готов забыть, что умею летать и готов просто помечтать об этом, как любой безнадежный мечтатель.
- Здесь красиво. - согласился мастер, не решаясь добавлять что-то лишнее.
В осени он находил удивительную сладкую тоску, которая являлась его ощущениями вне души, ибо теперь он не умел чувствовать. Наверное, это здорово... Я чувствую себя более свободным, более... легким... Очищенным от скверны, должно быть. Тем временем господин оказался совсем рядом и заглянул в глаза своего слуги. Дроссель не выдержал и опустил взгляд - он чувствовал, что некрасиво так нагло смотреть в столь прекрасные глаза. Создатель и господин, он был всем, что обязывало кукольника к существованию. Как глоток воздуха для обычного человека. Кажется, он хочет, чтобы Кейнс сделал что-то? Но вот что?
- Ангел из древних сказаний, часто приходит во сне. Правдою сон обернулся - он явился и тебе. Часто ты будешь слышать голос, он будет звать тайно. Знай, что буду с тобой всегда я рядом, твой неземной ангел.
Дроссель замер, чуть подавшись вперед. Как его манил этот голос, да любое едва заметное движение. Сейчас все его внимание было приковано к лорду, он и впрямь ощутил некую связь, наверное, ту же самую, что сперва возникла во мраке. Ангел... Вы и впрямь, как ангел... хотя... почему как. Я готов считать вас настоящим ангелом... из сказаний. Кейнс подошел чуть ближе, слушая гармонию шороха дождя и голоса Эша.
- Только подумай, ты бредишь... Видно совсем позабыл... История ведь не может быть правдой? Но все так, как есть! - казалось, господина что-то терзает.
- Ангел из сказки, дарующий милость, будь же ко мне благосклонен! Ангел из сказки, я готов служить вам, таинственный и необыкновенный... - Кейнс заметил, как господин стал совсем рядом с краем - еще немного и он упадет вниз. - Вам не страшно? У вас довольно бледное лицо...
Кажется, он переборщил, сказал лишнее. Мастер опустился на колени перед хозяином, не желая разгневать его. Куклы... как бы мне хотелось скорее сделать хотя бы одну...

Ненужные мысли вмиг вылетели из головы. После пробуждения мастеру категорически не хватало времени, чтобы все спокойно обдумать и привыкнуть. Господин все время что-то говорил и делал, не давая возможности просто собраться с мыслями. Но любопытство не оставило его, да и тяга к прекрасному все еще присутствовала... Интересно, а у него осталось сердце или нет? Просто он совсем не ощущал сердцебиения, но, возможно, оно стучало очень-очень тихо. Приложив руку в белой перчатке к груди, он попытался уловить биение, но ничего не почувствовал.
- Ты смешной.
Мастер вздрогнул, переводя взгляд на господина - тот осматривал его с усмешкой на лице, сопровождаемой ироничным взглядом. Кейнс немного смутился, но, кажется, милорд был доволен. Дроссель попытался улыбнуться, но губы его как-то плохо слушались. И вот хозяин запел вновь. Зачарованно подавшись вперед, он действительно внимал каждому слову, каждому звуку… Здесь даже не нужно было музыки – господин пел бесподобно. Кукольник хотел было подойти, но не осмелился, просто замер в напряженном молчании, обратившись в слух.
- Позабудь, что тебе твои глаза твердят, позабудь, жизнь которой раньше жил... Закрой глаза, пусть душа начинает свой полет, а в душе моя музыка живет.
То, о чем пел ангел, было не до конца понятно Дросселю, но сознание определенно ощутило волну вдохновения и ярко рисовало спетые образы. Для большего эффекта он закрыл глаза, растворяясь в пении. Голос господина стал громче – наверное, он подошел ближе. От одной мысли об этом Кейнс затрепетал – хоть кукольник знал его только пару часов, он догадывался, что лорд держит все в руках страха; ему ничего не стоило ударить слугу… но мастер будет служить ему верно, не станет огорчать, и тогда тот никогда не рассердится.
Когда лорд закончил петь, образы не таяли в голове. Позабыть свой прежний мир… Это казалось не так уж и трудно – вероятно, в этом ему помог господин. Он не жалел об этом, и, хотя ему было немного интересно, Кейнс понимал, что лучше не помнишь о прошлом. От одной мысли о прежней жизни рождалось неприятное ощущение, словно едкий осадок. Нет-нет, хватит, не думать…
Ничуть! Высота мне не помеха, а радость! Хозяин не боялся – это стало сразу понятно, когда он рассмеялся и вновь раскрыл крылья. Это зрелище заставляло мастера опять замереть в восторге. Не смотря на пасмурную погоду, белоснежные перья так и светились чистотой. Очищен от скверны…
- Ангел из древних сказаний… - прошептал Дроссель, опускаясь на колено. – Ангел небесный, страж и ментор, даруй мне свою милость. Ангел небесный, не скрывайся, тайну открой, мастер…
Он не был уверен, что сам захотел это спеть, но так было надо. Под пристальным взглядом создателя Кейнс очень нервничал. Стоит расслабиться и подумать о…
- О чем ты сейчас думаешь, слуга?
Казалось, хозяин знает о нем все. В самом деле, о чем? Дроссель ясно представлял себе тихое место, где неспешно витают в воздухе мысли. Хоть часы и отсчитывают минуты, время идет здесь по-особенному. Некуда спешить – впереди длинная ночь. Нет смысла чего-то ждать, он просто займется любимым делом… Что являлось для мастера всегда важным? Его куклы. Но мало кто ценил это… Если бы он только помнил хоть часть прошлого, мог бы понять, что ему просто всячески преграждали пути к самореализации. Так странно ощущать себя новым… Представьте, что вы писали в тетради, а потом вдруг что-то не понравилось, и вы вырвали листы – позади ничего нет, а впереди чистые листы, которые можно заполнять заново, как ты пожелаешь. Господин хочет, чтобы Кейнс творил, при чем он явно доверяет своему слуге – разве мало кукольников было в мире? Но почему-то выбор пал на него, поэтому рыжий юноша постарается всенепременно оправдать доверие. Господин не пожалеет о своем выборе.
- Я бы хотел сделать для вас куклу, милорд. – Тихо произнес кукольник, опуская голову вниз.
Из какого материала подойдет лучше? Наверное, об этом стоит подумать с особой тщательностью… Фарфор, атлас,  шелк, теперь перед ним должен открыться мир прекрасного творчества - а уж мастер сможет сделать неповторимых кукол, стоит только немного потренироваться.