Грея трясло. Паренек то и дело нервно дергал себя за короткие светло-русые пряди, пытаясь прийти в себя. Ему дали шанс… нет, ему дали единственный шанс показать себя. Королева обратила на юношу свое драгоценное внимание и поручила задание.
«Первое задание в должности исполнителя Ее Величества! – Чарльз чуть не застонал от радости и переполнявшей его гордости. – Да еще и имя новое – знак вхождения в отряд личных приближенных Королевы!»
Юный граф чуть не смял в руках конверт с королевским гербом, но вовремя опомнился и тщательно выровнял, разглаживая малейшие складочки и любовно глядя на ровный мелкий почерк. Подписано короткое письмо с лаконичной скупой информацией было лично Королевой, а не каким-нибудь из ее лакеев, как прежде.
Раньше Чарльза тоже посылали на разного рода мелкие задания, но тогда он выполнял поручения приближенных Ее Величества, а теперь он наконец-то добился внимания своего чуть ли не второго Бога. Вчера вечером родовой особняк Греев оглашался радостными воплями, а юный обладатель голоса носился по всем помещениям и не мог поверить в свалившееся на него счастье. Тогда даже вечно хмурый и злой отец выглянул из кабинета и удивленно воззрился на встрепанное, всклокоченное и донельзя счастливое нечто, что-то радостно ему втолковывавшее. Ни отец, ни прислуга, впрочем, не поняли ни слова из радостного, но не в меру быстрого монолога Чарльза.
Сейчас же паренек ехал в поезде и вглядывался в пейзаж Уэльса, который и был точкой назначения. Вообще задание было немного странным – посмотреть на «святого», сумевшего за очень, ну уж очень короткий промежуток времени собрать слишком много последователей. И устранить, если понадобится. Грей в разного рода святых, секты и прочее не особо верил, полагая, что Бог – это единственное, что достойно его, графа, веры и внимания. Но, раз так говорит сама Королева, то надо ехать немедленно, хотя сроку давалось не много, не мало два месяца. Видимо, Ее Величество не придавала этому проповеднику особого значения, но сочла, что для испытательного задания для юного исполнителя этого вполне хватит.

Состав замедлился, а потом и вовсе остановился, паровоз с шипением выплюнул клуб пара, а Грей вдруг выплыл из радостно-мечтательного состояния и сообразил, что он уже приехал и, собственно, пора выходить.
На станции практически никого не было, да и вся деревня казалась немного вымершей. Пустые тихие улицы были украшены клумбами разнообразных цветов, уже начавших отцветать. Резные ставни красовались множеством не похожих друг на друга узоров, а сами дома были ухожены и опрятны. Улицы, к удивлению Чарльза, тоже были чисто прибраны, и радовали глаз разноцветными гирляндами. По сравнению с шумным и грязным Лондоном это место казалось юноше Раем на Земле.
«Интересно, у них просто праздник, или всегда так хорошо?» - парень с интересом осматривался вокруг, то и дело удивляясь немой торжественности Лланфинидда.
Вдруг из-за угла очередного дома вынырнула женщина с корзиной цветов в руках и поспешила куда-то вперед. Как понял Грей, она направлялась к главной площади.
«Наверное, стоит туда сходить, - юноша невольно ускорил шаг, пытаясь не отстать от женщины. – Вдруг выясню, что да как»

Когда, поплутав минут десять в хитросплетении улочек, парень со своей «спутницей» вышли-таки на площадь, все вопросы о празднике и пустоте деревни отпали разом. Абсолютно все жители Лланфинидда сейчас были тут. На площади не было ни одного свободного местечка, жители ближайших домов пользовались своими привилегиями и высовывались из окон, а все столбы были обвешаны, как листьями, детворой пошустрее, которая успела занять выгодные посты наблюдения.
А в центре был сооружен небольшой помост, на котором в данный момент возвышалась высокая фигура в плаще. Как только подошли последние жители, человек на помосте взмахнул рукой, и весь гомон на площади тут же стих, подчиняясь властному уверенному жесту.
- Дети мои! – приятным тихим баритоном начал человек. – Я благодарен вам за то, что вы и сегодня пришли ко мне.
Вроде и ничего особенного, каждый может сказать настолько простой набор слов, но почему-то незнакомца захотелось слушать. Все люди как будто подались вперед, ловя каждое слово, каждый жест человека в плаще. Грей нахмурился, вслушиваясь в речь проповедника и уверяясь, что это именно тот, кто нужен графу.
- Мне жаль вас. Вы верите в спасение души. Считаете, что ваш любимый Бог на самом деле существует. Но вас обманывают!
Почему-то ни у кого не возникло сомнений в правдивости этих слов. Столько было в голосе боли и сопереживания, искренней тревоги за обманутых людей… Чарльз невольно подался вперед, пытаясь услышать дальнейшее.
- Бог всего лишь сказка, которую придумали богатые дворяне, чтобы держать в подчинении бедных! Вы когда-нибудь получали хлеб из рук Бога? Он хоть раз протягивал вам руку помощи в дни бедствий и страданий? Никогда, дети мои, ибо его не существует!
На этом моменте толпа выдохнула, по людскому морю прокатилась волна гомона, а потом все опять стихло. Дальше «святому» можно было говорить о чем угодно – эти люди пойдут за ним хоть на край света.
Мысли у Грея спутались, перед глазами стояла фигура, скрытая плащом, а в ушах отдавались последние слова проповедника. Парень забыл и о задании Королевы, и об ответственности, и о Боге, в которого до сих пор безоговорочно верил… Он отдался словам этого незнакомца, стал один из доверившей ему свои души толпы.

А речь продолжалась, тянулась медленным потоком, утягивая за собой и заставляя тянуться следом, убеждаться в истинности и единственно правильности слов проповедника. Грей стоял, практически пустыми глазами глядя на помост и внимая речи. Сейчас юноша не реагировал ни на что, не обращал внимания на остальную толпу, только он и человек, возвышающийся посреди площади. Что-то в самом дальнем углу сознания отчаянно вопило о неправильности, било тревогу, но парень постоянно отмахивался от назойливого голоса, а речь «святого» все больше заглушала гневный вопль затухающего сознания.
Но тут Чарльз почувствовал, как его больно схватили за плече и потянули прочь от площади. По мере стихания голоса проповедника к юноше начинало медленно возвращаться сознание, а память услужливо подсовывала картины Букингемского дворца, портрет Королевы и события недавнего вечера. Осознание возвращалось следом за памятью, а после звонкой пощечины перед глазами вспыхнул калейдоскоп образов, и самым ярким был…
«Королева!» - глаза у Грея расширились, и парень увидел, наконец, своего спасителя. Над юношей склонился человек лет двадцати с лишним с черными волосами и удивительными золотыми глазами. Глядя в них, Чарльз не мог поверить, что такое существует на самом деле, что этот необычный цвет – не мираж и не плод его затуманенного воображения.
- О чём ты только думал? Мальчишка, уши развесил и стоит! Тебя эти речи чуть не загубили, безумец!
А спасший его парень злился… Почему? Почему кого-то волновала судьба чужого человека?
«А меня ведь спас не Бог», - темная мысль скользнула в голове, мазнула оставшимся холодом по сознанию и растаяла. Грей слегка удивился такому новому образу мышления, но решил пока не обращать на это внимания. Сейчас главным было закончить начатое, а с остальным он разберется и потом.
Грей смущенно улыбнулся, разведя руками. Мол, юн еще да неопытен, что с мальчишки восемнадцатилетнего-то возьмешь? Хотя юный граф прекрасно понимал, что поступил действительно глупо, позволив чему-то постороннему и явно опасному повлиять на себя. И ведь понимал же, что ничего хорошего от проповеди ждать нельзя, а все равно попался. Как же Чарльзу сейчас было обидно за себя, как же он злился на себя за то, что не прислушался к голосу трезвого разума!
- Как тебя называть, юноша? Лично меня можешь называть, как сам захочешь. Я демон и мне не стоит называть истинного своего имени.
- Демон? – юноша удивленно моргнул и раскрыл рот, не зная, что ответить, потом спохватился и выдавил наконец. – Чарльз. Я Чарльз Грей.
«Демон? Как такое может быть?! Это же просто сказки! Но… Этим объясняется и необычный цвет глаз, и то, что он не поддался влиянию этого «святоши»», - при упоминании о проповеднике Грей скривился, но поспешил улыбнуться и вернуться к основному разговору.
- Слушай, а как можно не поддастся влиянию этого… - Чарльз помедлил, подбирая нужное слово. – Который на помосте, - юноша так и не смог классифицировать фигуру в плаще. Если назовет человеком, то может ошибиться, а если демоном – этот странный спаситель его высмеет.
Сейчас у молодого графа была только одна цель – выполнить задание, данное Королевой. И он точно знал, что теперь точно не оплошает. Одно дело – услышать «проповедь» впервые и поддаться общему настрою, а теперь юноша был твердо уверен, что справится. Мысли о Королеве и пережитый позор не дадут о себе забыть – уж теперь-то Чарльз точно прислушается к внутреннему голосу и не пойдет на поводу у этого жуткого человека в плаще.
- Ты ведь можешь мне помочь? – тем не менее, Грей прекрасно понимал, что без помощи демона он сможет ровно половину возможного. Особенно, если «святой» окажется таким же, как и спаситель графа. – Я… - парень помедлил, собираясь с духом, и выпалил на одном дыхании. – Мне очень дорога Королева, и я хочу исполнить ее приказ, во что бы то ни стало! Тем более, что это дело – мое испытание, и если я его завалю… - Грей запнулся, уперся взглядом в мостовую и задумался.
«Действительно, что же будет? У нас ведь в роду никто не допускал промахов, - Чарльз грустно улыбнулся этой мысли и поднял взгляд на стоящего рядом демона. – Интересно, поможет?»